Побежденный хаос в архитектуре Месопотамии как инструмент пропаганды власти
Образ побежденного хаоса в монументальной архитектуре Месопотамии как инструмент государственной пропаганды
Рубрикатор
- Концепция
- Победа над природным хаосом
- Победа над социальным хаосом
- Победа над политическим хаосом
- Вывод
- Источники
Концепция
Архитектура Месопотамии во все периоды своего существования представляет из себя крайне упорядоченное визуальное явление, в основе которого лежит симметрия и «правильность» геометрических форм. Но что если в основе этого феномена лежит первобытный страх людей перед «хаосом» вокруг — дикой природой, во многом неподвластной человеку? Таким образом, изменение ландшафта (что и является упрощенным определением понятия «архитектура») могло являться для древних людей одним из немногих способов борьбы с хаосом и утверждением своего «космоса» — то есть упорядоченного и гармоничного пространства, которое создавало бы ощущение безопасности и контроля над окружающим миром.
Так как монументальное зодчество Месопотамии чаще всего было посвящено религиям и культам, мысль о том, что оно символизирует власть богов, не будет новой. Однако в этой работе я хочу выдвинуть гипотезу о том, что монументальная архитектура также могла являться одним из мощнейших инструментов политической пропаганды действующего в государстве режима или легализации конкретного правителя. И дело не только в том, что строительство чего-то столь масштабного, как храм или дворец, требовало огромного количества материальных и человеческих ресурсов, а также централизованного управления, источником которых могло быть государство в лице верховного правителя. Думаю, здесь также важную роль играет демонстрация власти государя над самим пространством и силами природы. Так, подчиняя себе людей, первозданную материю или даже целые стихии, он вставал на одну ступень с богами-демиургами в глазах своих подданных, что приводило к сакрализации фигуры властителя. Народ видел в государе единственного гаранта защиты от опасностей внешнего мира — как от хаоса дикой природы, так и от хаоса социального и политического.
Победа над природным хаосом
Месопотамия на карте
Рельеф Месопотамии
Шумерская цивилизация считается древнейшей, а потому можно утверждать, что именно там «борьба» с природой впервые приобрела значительный масштаб. Связано это в первую очередь с географическими особенностями Междуречья. Несмотря на то, что его территория, как это следует из названия, расположена между двумя полноводными реками —Тигром и Евфратом, по-настоящему плодородных участков земли в регионе было немного.
Земледелие в Месопотамии было весьма рискованным предприятием ввиду тропического климата на юге и субтропического на севере. Уровень годовых осадков был невелик, зато нередким явлением были наводнения. Всё это требовало огромного количества усилий для выращивания и сохранения урожая. Именно поэтому расцвет сельскохозяйственной деятельности и цивилизации в целом начался с изобретения системы ирригации. А что есть ирригация, кроме как акт подчинения могущественной стихии объединенными и скоординированными силами людей?
Ирригационные каналы города Эриду
Сеть ирригационных каналов в Эриду
Эта логика прямых линий и точных углов, доказавшая свою эффективность в земледелии, закономерно была перенесена в градостроительство.
План Эриду
План жилых кварталов в центральной части города Эшнунна
План позднего Урука
Несмотря на то, что города, сформировавшиеся в Месопотамии, ученые считают древнейшими в мире, в них уже существовала четкая инфраструктура, как это можно заметить по геометрически выверенной планировке. Она практически приближена к идеальной форме сетки, что свидетельствует о высочайшем уровне организации ландшафта (т.е. люди начали превращать бесформенное и неудобное пространство в упорядоченное).
Также на планах неизменно фигурируют городские стены или даже крепости, которые помогали людям защититься от внешнего хаоса, то есть от врагов в лице животных и людей.
Победа над социальным хаосом
План священного участка в городе Ур
План священного участка Э-Ана в позднем Уруке
Реконструированные планы монументальных зданий Позднего Урука: (А) Известняковый храм, (В) Дворец, (С) Храм
Как можно заметить уже на данном этапе анализа, культовые постройки в городах играли большую роль, чем общественные. Об этом говорит сложность и нетипичность их планировки — и это с учетом ограниченного выбора строительных материалов и малоразвитых технологий!
Храмы и храмовые комплексы были градообразующими сооружениями. Вокруг них буквально выстраивалась вся религиозная, культурная, экономическая и — что более важно для анализа этого блока — социальная жизнь общества.
Руины царского дворца (слева) и руины зиккурата Дур-Унташ (центр)
Даже в наше время комплекс Дур-Унташ поражает своей величественностью и размерами, так что сомневаться в том, что он производил серьезное впечатление на людей того времени не приходится. Тем более, если учесть тот факт, что царь Унташ-Напириш приказал заложить во внешнюю кладку каждой постройки в комплексе некоторое количество кирпичей, клинописные тексты на которых восхваляют Его и его дела. Учеными насчитывается свыше 5000 таких кирпичей.
Руины зиккурата Дур-Унташ
Храм Напириша
Клинопись на кирпичах в кладке алтаря повествует о величии царя Унташа-Напириша, на сокровища которого был построен зиккурат
Главный храм в комплексе посвящен богу-покровителю царя Унташа-Напириша, а не верховному божеству. Это можно трактовать как-то, что ритуальный центр государства являлся инструментом возвеличивания правителя, а не бога, в первую очередь. А то, что такой монументальный комплекс возведен на царские сокровища, демонстрирует абсолютный контроль правителя над материальными ресурсами. Грозные проклятия, выгравированные на кирпичах в адрес потенциальных осквернителей, призваны подавлять «хаос» неповиновения.
Сохранившийся нижний ярус зиккурата в Уре
Входной комплес зиккурата в Уре
Сама конструкция зиккуратов (лестницы в особенности) визуально и кинестетически моделирует единственно возможный путь (наверх), тем самым диктуя человеку образ мыслей и поведения (что является проявлением внешней власти через психологическое воздействие), а также подспудно внушая мысль о б иерархии. Причем не только от человека к божествам, но и от человека к правителю, т. к. доступ к ярусам напрямую зависел от социального статуса. Право подниматься на верхний уровень имели только цари и Верховные жрецы (часто эти роли исполнял один человек).
Царь Саргон II, проводящий обряд жертвоприношения. Рельеф в его дворце в Дур-Шаррукине
Одним из главных способов борьбы с социальным хаосом в Месопотамии была прижизненная сакрализация правителя. Его образ наделялся божественной природой через прямое родство или духовную связь с богами, что превращало его в живое воплощение космического порядка.
Царь Ашшурбанапал в образе Шамаша (бога солнца и порядка) держит мировую ось
Храмы воспринимались как «жилище» богов, и их пространство закономерно представлялось органичной средой и для правителя, выступавшего земным представителем божества.
Царь Саргон II и вовсе пошел от обратного, возведя дворец Дур-Шаррукин в свою честь и построив зиккурат прямо на его территории, а отдельно, как это делалось обычно. Примечательно, что в этой архитектурной иерархии храм является уже не доминирущим, а структурным элементом. Несмотря на то, что размеры дворцовой территории поражают размахом, на плане явным образом отражено то, что габариты зиккурата довольно скромны даже по сравнению с площадью гарема. Это может говорить о том, что Саргон ставил значение своей личности и власти превыше всего.
План дворца Саргона II в Дур-Шаррукине
К слову, вход в парадный двор Саргона «охраняли» Шеду — мифические существа с туловищем быка и головой мужчины. То, что телом животного управляет человеческий разум, само по себе является символом победы Космоса (т.е разума) над Хаосом (т.е природного начала).
Фигуры расположены таким образом, что они как бы «наблюдают» за входящими и «контролируют» их действия. А вынесенная вперед задняя нога Шеду говорит о «способности» статуи двигаться.
Наверняка тот факт, что такие могущественные и устрашающие создания, обладающие одновременно звериной мощью и умом, «служат» царю, внушал гостям и обитателям дворца целый ряд эмоций — от страха до уважения и восхищения.
Реконструкция ворот дворца Саргона II в Дур-Шаррукине
Статуя Шеду
Ворота Иштар на плане дворца Навуходоносора в Вавилоне и ведущая к ним дорога процессий
Ворота Иштар. Реконструкция
Реконструкция майолики на дворцовых стенах, ограничивающих дорогу процессий
Ворота Иштар и Дорога Процессий, помимо своего ритуального предназначения, также служили для подавления социального хаоса, ведь сама их архитектура «программировала» поведение и сознание толпы. Дорога, заключенная между высокими стенами с ритмично повторяющимися изображениями львов исключала любое случайное движение, подчиняя поток людей строгому ритуальному сценарию и навязывая им единый темп и настроение. Этот «коридор» создавал управляемую сакральную реальность, как бы изолируя человека от внешнего мира. Проходя через Ворота Иштар, которые были украшены символами главных божеств, любой человек становился соучастником государственного культа, что закрепляло его лояльность власти.
Победа над политическим хаосом
Военные рельефы в резиденциях ассирийских правителей несли в себе не только эстетическую функцию. Они также предназначались для идеологического воздействия на людей.
В первую очередь их можно рассматривать как откровенную акцию устрашения: детализированные сцены расправы над противниками наглядно демонстрировали неотвратимость и жестокость кары, которая постигнет любого, кто посмеет восстать против власти. Это было своего рода предупреждением, адресованным как врагам извне (подобные рельефы обычно располагались в тронном зале и «встречали» иноземных гостей) так и представителям правящей элиты, чтобы предотвратить появление недовольных среди них.
Во-вторых, немаловажную роль в подавлении политического «хаоса» играла сакрализация военных побед, которые представлялись не как результат человеческих усилий, а как прямое воплощение воли богов. Тем самым сопротивление ассирийской армии приравнивалось к богоборчеству, а царь-полководец выступал проводником божественной кары.
Наконец, подобные рельефы зачастую конструировали архетип идеального царя-защитника, чьи несравненные сила и бесстрашие неизбежно возводили его в статус единственного человека, способного справиться с любой опасностью и защитить тем самым свой народ. Именно поэтому царь воспринимался буквальным посредником между порядком и хаосом, а значит безусловная лояльность ему представлялась как единственное условие для выживания и процветания.
Фрагмент стелы, изображающей победу царя Нарам-Сина над горным племенем луллубеев
Рельеф, изображающий взятие города Лахиш царем Синнахирибом и его армией
Рельеф, изображающей казнь защитников Лахиша
Рельеф, изображающий жителей Лахиша, взятых в плен
Рельеф «Царь и бог» из дворца Ашшурнасирапала II
Обожествленный царь Ашшурнасирапал II. Рельеф в его дворце в Нимруде
Рельеф, изображающий Ашшурнасирпала II, пирующего после победы над врагом со своей царицей
Фрагмент рельефа во дворце Ашшурнасирапала II, изображающий голову поверженного вражеского правителя
В Месопотамии образ подавленного политического хаоса также передавался через изображение физической борьбы человека (царя) и животного (чаще всего самого опасного — льва), в которой первый одерживал победу. Это можно рассматривать как пропаганду идеи о всемогуществе правителя и его способности защитить свой народ от любых врагов, на которых аллегорически отсылает образ льва. Примечательно, насколько статичной и исполненной уверенности является фигура царя, и то, насколько реалистично изображены изгибы умирающих животных. Рельефы дворца Ашшурбанапала являются буквальным манифестом уязвимости любых земных сил перед правителем.
Ассирийский царь Ашшурбанапал убивает льва. Фрагмент серии рельефов из его дворца в Ниневии
Ашшурбанапал на львиной охоте. Фрагмент серии рельефов из его дворца в Ниневии
Собранные вместе фрагменты рельефов, изображающих умирающих львов
Вывод
По итогам проделанного исследования я могу утверждать, что монументальная архитектура Древней Месопотамии являлась не только отражением технического прогресса и эстетических вкусов своего времени, но и многогранным инструментом идеологического и психологического влияния на людей с целью легитимации государственной власти. Воплощая в архитектуре образы побежденного хаоса — природного, социального или политического — правители формировали реальность, в которой их господство воспринималось бы как единственная гарантия сохранности конкретного общества и миропорядка в целом.
Анализ эволюции архитектурной пропаганды демонстрирует стратегический сдвиг в репрезентации власти: от сакрального обоснования, при котором правитель выступал посредником между миром богов и миром людей, к прямой доминации светского над духовным. Данный этап характеризуется возникновением новых форм власти — принцип «власти от бога» постепенно уступил место принципу «власти сильнейшего», способного поддерживать порядок на всех уровнях жизни государства.
Таким образом, монументальная архитектура Месопотамии может рассматриваться как едва ли не самая ранняя и эффективная форма политической коммуникации. Она явным образом влияла на общественное сознание, предлагая психологический «договор»: государство обещало народу защиту от любых проявлений хаоса в обмен на лояльность и подчинение с его стороны. Этот древнейший политический механизм заложил основы пропаганды власти через архитектуру, которые, постоянно трансформируясь, продолжают воспроизводиться в современных общественных пространствах и государственных институтах, подтверждая универсальность открытых месопотамскими правителями принципов воздействия на коллективное сознание.
Поляков Е. Н. Образ вселенной в культовом зодчестве древнего мира [Текст]: Монография / Е. Н. Поляков // Томск: Изд-во Том. архит.-строит. ун-та, 2009. — 434 с. (27 п. л.).
Kuhrt A. The Ancient Near East, c. 3000 — 330 BC. Vol 1–2. London, 1997. Dictionnaire de la civilisation mésopotamienne. Paris, 2001.
Ашшурнацирапал II: [арх. 28 ноября 2022] / С. С. Соловьёва // Анкилоз — Банка. — М. : Большая российская энциклопедия, 2005. — С. 598. — (Большая российская энциклопедия: [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов; 2004—2017, т. 2). — ISBN 5-85270-330-3.
Том 1: Архитектура древнего мира / Под редакцией О. Х. Халпахчьяна (ответственный редактор), Е. Д. Квитницкой, В. В. Павлова, А. М. Прибытковой. — Второе издание, исправленное и дополненное. — 1970. — 512 с., ил.
Поляков Е. Н. Мифологические представления античных народов о строении вселенной / Е. Н. Поляков // Вестник ТГАСУ, 2012, № 2 — С. 9- 27.
Поляков Е. Н. Философская интерпретация Космоса в античной архитектуре / Е. Н. Поляков // Известия вузов. Строительство, 1998, № 11-12 — С. 118-126.
Поляков Е. Н. Трактовка идеи «одушевленности» Вселенной в античной архитектуре / Е. Н. Поляков // Известия вузов. Строительство, 2000, № 9. — С. 112-118 (0,4 п. л.).
Поляков Е. Н. Интерпретация вселенной в философии и архитектуре древнего мира / Е. Н. Поляков // Вестник ТГАСУ, 2002, № 1 — С. 50-65.
Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. — М.: Советская энциклопедия. 1973—1982. Том 9. МАЛЬТА — НАХИМОВ. 1966.
Тема Хаоса и Космоса в античном градостроительстве / Е. Н. Поляков // Материалы НПК «История и современность: Архитектура и градостроительство — региональный аспект» (г. Новосибирск, 11 февраля 2004 г.) — Новосибирск: Сибпринт, 2004 — С. 40-50.
Всеобщая история архитектуры. Том I. Архитектура Древнего мира». Авторы: В. К. Афанасьева, И. М. Дьяконов; под редакцией О. Х. Халпахчьна (отв. ред.), Е.Д Квитницкой, В. В. Павлова, А. М. Прибытковой. Москва, Стройиздат, 1970
